Кто это?

Животное со смешным именем и милым характером, которое стремится всем понравиться. Ему нужно все разузнать и разнюхать. Он отвечает согласием, когда его о чем-то просят, но не всегда выполняет свои обещания.



Каков он в любви?

Енот-полоскун по натуре открыт, весел, жизнелюбив. Он способен играть любую роль, наделен чувством юмора. Но иногда он прикидывается наивным — то ли чтобы кого-то соблазнить, то ли чтобы от него отстали.



Каков он на работе?

Он уважает тех, кто опытнее его, никогда не отказывается от работы, но способен упустить какую-нибудь деталь. Поэтому он может приобрести репутацию сноба, легковесного или недостаточно преданного делу сотрудника.



Он любит знать места, которые только входят в моду, посещать рестораны на правах завсегдатая.



Он терпеть не может сидеть дома и ходить в те места, куда ходят все.



Лучшие сочетания

На работе: с Обезьяной, которая его дополняет, и с Черной Пантерой, которая умеет им руководить.

В любви: с Пегасом, который его подчиняет, и с Волком, умеющим его удержать.



Худшие сочетания

На работе: со Слоном, который может его сломать.

В любви: с крайне требовательной Черной Пантерой и с Обезьяной-вертихвосткой.

Удивительно, я начала рисовать углём и сангиной.



Нужно многое закупить: крандаши, сангину, соус, пастель, бумагу, самоучители и разные брошюрки и другие принадлежности..... Если всё будет очень серьёзно, то и мольберт нужен будет обязательно.



Теперь вы все знаете, что мне надо дарить на много лет вперёд на различные праздники.



Вот это - результат первых проб пера, так сказать. Уголь и сангина.













По вопросам, советам и просто по поводу мнения - в комменты)))))

Лолита..?

Задали вопрос - а что тебя больше всего возбуждает в мужчине? Думала. Думала. Долго думала.



И действительно, не знаю, как всем, не знаю, кто как. НО - возбуждает ум.





Чёрт, куда катится мир...

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Давно не писала... но это не значит, что я дайр свой забросила, просто нет ни ввремени, ни особой темы, на которую я бы хотела порассуждать, ни инета. Сейчас такая тема нашлась. Хочу поговорить о сексуальном образовании детей.



Буквально на днях смотрела "К барьеру". Дискутировали как раз на тему секса, сексуального образования, обсуждали программу по раздаче средств контрацепции "ночным бабочкам" и т.п. Меня просто шокировала эта баба (так я буду называть тётку, которая настаивала на том, что никому не нужно это образование, что девочки и мальчики должны хранить девственность, что в нравственности надо вопситывать детей) несла просто чушь. Откровенную. очень хотелось запустить чем-нибудь тяжёлым в телевизор! В общем-то, это дело родителей, как воспитывать ребёнка, давать ему сексуальное образование, или не давать. Но фраза этой бабы "Детей надо воспитывать в вере в Бога, прививать нравственности" меня начисто убила. Мало того, что она чуть ли не кричала всю передачу, так и слово вставить только сам Соловьёв. Бедный дядечка, её оппонент, не мог и слова вставить. Его позиция, понятное дело, была за проведение сексуальное образоавние детей, за раздачу контрацепции девушкам на дорогах. И это понятно. Даже если будут пытаться убирать девушек с дорог, сажать на сутки, месяцы в камеры, всё равно проституция никуда не исчезнет, всё равно девочнки так будут зарабатывать на жизнь, потому что это Россия, нищая, жестокая, от которой никуда не уйдёшь и не убежишь. Да и у большиснтва проституток есть маленькие дети, которые требуют ласки, хотят, чтобы их брали на руки, целовали, сами целую тмамочек, соотвественно, могут легко заразиться КВЗ. А это страшно - последствия могут быть различными. Кто запретит подросткам заниматься сексом? Никто. Юношеский максимализм, внутренний протест против "нельзя". Соловьёв привёл замечательный пример. Америка - там да, большинство девушек понимают, что девсвенность надо сохранить. НО можно же пойти обманным путём - оральный и анальный секс. И нравственость в таких вещах начисто отсутствует. Следует отметить, что в больницы попадают не единичными случаями девочки с разрывами прямой кишки.



Лично меня воспитывали в "нельзя это смотреть, нельзя этим заниматься - это плохо, это извращение". Но почему-то чем больше "нельзя", тем меньше хотелось слушаться, и, результат на лицо.))) Сколько не воспитваай в нравственности и приближённости к Богу, ничего не получится. Много, очень много девочек решаются на секс ради интереса - а как это так, а почему нельзя, а девочки говорят, что это здорово, что это классно. И я не хуже, и мне тоже хочется, чтобы мне было хорошо.



Чтобы дети понимали, что это такое, не надо придумывать ничего, нужно мягко объяснить, что такое секс, нужно объяснить, когда организм девочки и мальчика готов для сексуальных отношений. Разумеется, в 15-16, да и даже 17-18 лет девушка не гтова физически ни к родам, ни к воспитанию. Следует объянять, что ни одно контрацептивное средство не даёт стопроцентной гарантии. Это тоже своего рода "припугнуть", но тогда ребёнок хоть немного понимает, почему "рано" и почему "нельзя". Это намного ращумней, чем просто запретить и ругать.



Но в одном я с этой бабой согласна. Незачем на каждом шагу показывать лесбиянок и гомосексуалистов и говорить, что это нормально, что так можно. не говорю уже о пропаганде не гетеросексуальных отношений. Это бред. Бог создал людей (или они эволюционировали от обезьян) с расчётом "каждой твари по паре". Воссоздавать род может только пара из двух разнгополых особей, грубо говоря. "Ошибки природы" действительно есть, но это единичный случай, когда действительно рождается ребёнок "не того пола". Нужно пройти много экспертиз, пройти кучу специалистов, чтобы получить разрешение на операцию смены пола. Но это ЕДИНИЧНЫЕ случаи. А то, что на каждом шагу лесбиянки и гомики ходят и целуются... Это не нормально. Вот в Германии разрешили однополые браки. Власти не думают, каких детей будут воспитывать пары, где у реёнка две мамы или два папы. Что это за нравственно больные дети будут расти. Вот это уже и называтеся распущенность. Я не плююсь и не отвровачиваюсь от людей нетрадационной оиентации, в коце-концов, это их дело, с кем спать (пусть каждый решает сам), но зачем детям наносить травму такую! Потому что число однополых браков, я надеюсь и верю, никогда и ни за что даже не приблизится к числу гетеросексуальных браков. Соотвественно, дети будут себя чувствовать не нормальными! Вопросы отовсюду, даже от сверстников "А почему у тебя два(две) папы(мамы), а у меня и мама и папа?" Когда ребёнок подрастает, давление со стороны одноклассников вырастает "Фу, твои родители гомики(лесбиянки)! Это не нормально, и ты не нормальынй". Не знаю, как на западе, но Россия не готова принять, и врядли когда-нибудь это произойдёт. Неформально, но меньшинства всё равно будут теснить.



Вот, в общем, это почти всё, что я хочу сказать. Пусть никто не обижается на мои слова, это просто моё мнение. Больных - лечить, здоровых - беречь.

Цирк уехал – клоуны остались…

История первая.



Судьбе было так угодно, что пришлось мне согласиться на хирургическое вмешательство в силу сложившихся обстоятельств (во загнула фразочку!). Словом, припёрло так, что на операцию просто пришлось дать добро: либо камень из почки, но вчера, либо саму почку, но завтра…

…Очнулась уже в реанимации от жуткого холода. читать дальшеПоказалось сначала, что вишу в воздухе – настолько узенькой была каталка (на тот момент я ве-сила чуть больше сотни килограммов). И всё вокруг было белое… Рядом ни-кого не было. Только откуда-то сбоку страдал мужской голос: «Девки! Хоть кто-нибудь! Суки… Где я? Мне холодно…». Я скосила глаза: где-то там, внизу (каталка была очень высокой), на кушетке лежал мужичок: вид был потрёпанный, в вене торчала капельница. Видимо, после алкогольной инток-сикации приводили в норму, подумала я. А мужик не унимался… Наркоз ещё окончательно не прошел, и каждое его слово отдавалось в голове как удар огромного колокола. Я не выдержала. «В морге ты, братан! Не заткнешься – встану и морду набью!». Наступила долгожданная тишина… Только потом до меня дошло: я почти с головой была укрыта белой простыней. Подскочила медсестричка и защебетала: «Очнулись уже? Давайте сделаем глубокий вдох – я трубочку у Вас вытащу… И девочкам в ваше отделение позвоню – пусть в палату везут, очень уж у нас холодно!». Самое смешное, на дворе июль ме-сяц стоял…

Лёгкой рысью в реанимации появились медсёстры урологического отде-ления (я там лежала) – Лидия Ивановна (солидная дама маленького росточка и колобкообразной формы) и Алёна (худая высокая девица с вечно недоволь-ным выражением лица). И меня вдохновенно покатили на место моей дисло-кации на ближайшие несколько недель. Помахав на прощание рукой всё ещё молчащему мужику, я закрыла глаза… «Девочки, − раздалось вдруг откуда-то сбоку, − Марьпетровна из Белоруссии трикотаж привезла. Не хотите по-смотреть?». Каталка остановилась на полдороги… Я опять начала мёрзнуть. Ладно, мстительно думала я, вернётесь вы! Наконец «богини» появились и, делясь впечатлениями от увиденного, покатили меня к лифту. «Куда вперёд ногами?!» − неожиданно заорала я. Каталку развернули. Я продолжала ка-призничать: не так быстро, трясёт… Алёна начала багроветь. Мы уже подъ-езжали к палате. «Девочки! Вам вдвоём меня не поднять… Позовите мужич-ков – они помогут. Ещё уроните…». Алёнка скривилась: «Тебе бы только мужиков в палату! И так все к тебе липнут – и старики, и мальчишки… Дос-тали уже с расспросами: когда Инночку привезут? Как операция прошла?». Я ухмыльнулась: красивую и стройную Алёну на удивление не любили – ни пациенты, ни медперсонал.

В палате они всё же попытались сгрузить меня на кровать вдвоём. И, ра-зумеется, не удержали… Простыня выскользнула у них из рук, я долетела почти до пола (до такой степени была растянута панцирная сетка на крова-ти!), потом меня подбросило в воздух. Трубки выскочили из шва, и струя крови прошлась сначала по потолку, оставляя след, затем – по Алёнкиному голубому костюмчику. Она завизжала: «Я только сегодня новую форму по-лучила!». «А не х…. было выделываться! Я вас предупреждала…». Как из воздуха материализовался доктор, оперировавший меня. Тихонько матерясь, снова вставил трубки на место, дал распоряжение насчет капельницы и ушел. Капельницу ставила опять же Алёна. Она давилась слезами и никак не могла попасть в вену. «Прекрати, − сказала я, − большая девочка, а нюни распусти-ла!». Она разрыдалась: «Почему меня никто не любит?». «А ты подумай са-ма!», − ответила я и почувствовала себя мудрой черепахой Тартиллой. Спать хотелось ужасно, и я снова закрыла глаза.

Разбудил меня порыв ветра. Это милый доктор пришел меня навестить: сорвал сначала с меня одеяло, затем задрал рубашку и пощупал шов. Сказав «Отлично!», повторил процедуру в обратном порядке. «А чего это мы такие бледные?». «А чего-то мне взбляднулось, доктор!». «Шутит – значит, всё нормально!» − удовлетворённо хмыкнул он и ушел.

Через две недели я уже была дома. И операцию вспоминала как страшный сон. Но… Надо быть наивной, чтобы верить в то, что на этом моя дружба с больничным бытом закончится. За первой операцией последовала вторая, а между ними – контрольные обследования. В отделении за мной прочно укре-пилась репутация «дежурного клоуна», я там стала буквально родной и лю-бимой…



История вторая.

Будучи выловленной любимым доктором буквально на улице, с зубовным скрежетом приняла его любезное приглашение посетить их отделение – по-сле операции прошло полгода, надо бы обследоваться.

Меня определили в ту же самую палату, на ту же самую кровать (специ-ально, что ли?). Первые три дня пришлось вытерпеть сдачу анализов, не-скончаемые очереди к различным специалистам. Потом немного обжилась и стало легче… За исключением уколов и капельниц…

Соседи по палате подобрались неплохие. По крайней мере, скучать нам не приходилось. Особенно часто дурковали мы с Галиной Петровной… С чувством умора у неё было всё нормально, и этим она мне особенно нрави-лась. Зная маменькину страсть к сканвордам, детки каждый день приносили ей целые кипы газет и журналов. И мы самозабвенно скрипели мозгами, пы-таясь разгадать всё «от корки до корки».

В один из таких дней, ближе к «мёртвому часу», мы сидели в палате: Га-лина Петровна мучила очередной кроссворд, я в тихушку (в отделении за-прещали вязать) ваяла доче очередную пару носков. «Неровность на дороге», − вещала Галина Петровна. «Выбоина». «По буквам подходит…Идем даль-ше! Кондитерское изделие…воздушное…бывает в шоколаде». «Зефир», − ответила я. «А вот и нет! По буквам не подходит…». «При чём здесь буквы? – возмутилась я, − Это зефир!». «Всё равно не подходит!». Спор разгорал-ся… В это время пришел доктор с обходом. Мы замолчали на полуслове… Я едва успела запихнуть недовязанный носок под подушку, а Петровна про-должала обиженно сопеть, в полголоса доказывая мне, что я не права. Пока доктор осматривал других, мы ждали своей очереди (забыла сказать, что нас в палате было пять человек). Петровна снова погрузилась в сканворд. Потом она вдруг скривилась и упала спиной на подушку. Я повернулась к ней: её лицо было перекошено, щеки надуты, глаза вытаращены. Я испугалась: «Петровна, тебе плохо?». Она молча протянула мне газетку. В клеточки сканворда, там, где должно быть слово «выбоина», ровными печатными бук-вами было занесено «ВЫЕБИНА». Так вот почему «зефир» не подходил! Я упала лицом в подушку, пытаясь просмеяться. Со стороны смотрелось как истерика… Что нам пришлось выслушать от доктора – не скажу. Но хохота-ли мы долго, до икоты, до слёз…





История третья.

Очередное обследование. Опять анализы, очереди, уколы и капельницы. И опять – та же палата, та же кровать. Вот везёт же мне! Но ещё больше везёт на интересных людей…

Как раз напротив меня лежала женщина. Просто балдела, когда я называ-ла её просто «Тётьсвет». Видимо, что-то серьёзное у неё было: как выясни-лось, лежала она уже почти три месяца, таяла на глазах, а диагноз так и не могли поставить. Собрали консилиум и решили отправить в Республикан-скую больницу, что в Ижевске. На обследование… Потом решение резко по-меняли: надо провести курс интенсивной терапии на три дня (что они до это-го делали – фиг знает!). Приволокли море пузырьков с разноцветными жид-костями и зарядили ими капельницу. Поминутно в палате появлялся то один доктор, то другой. Все они подходили к кровати Тётьсветы, задавали с ум-ным видом одни и те же вопросы. Нас эта ситуация стала немного веселить. И Тётьсвета стала отвечать очередному сострадальцу не дожидаясь вопросов.

Ближе к вечеру в палату влетел статный молодой человек в голубом хала-те и прямиком направился к Тётьсвете. «Как себя чувствуете? Какие ощуще-ния после этого лекарства? – он ткнул пальцем сначала в один пузырек, затем в другой, − А после этого? Замечательно!». И так же стремительно покинул нашу палату, оставив за собой шлейф из запаха дорогого парфюма. Затем к нам заглянула старшая медсестра, Наталья Александровна. «Девочки! Виде-ли доктора? Это новенький… Из детской реанимации». Я возмутилась: «Тётьсвет! Нет у тебя совести! Все мужики – к тебе… Даже детский реани-матолог… А я ведь младше тебя… почти ребёнок…». Наш хохот прервала Алёнка, пришедшая сменить очередной пузырёк на капельнице.

Был август. Погода – отличная. Больничный комплекс, где я лежала, сто-ит на берегу живописного пруда. И все больные использовали всё свободное время, чтобы побыть на свежем воздухе, а не сидеть в душных палатах. Тётьсвете было велено лежать – сейчас буду ставить капельницу. Я осталась с ней в палате за компанию: кровать моя стояла у окна, окна распахнуты на-стежь. Да и скучновато одной, да ещё и под капельницей – я это всё на себе испытала. А между делом решила заняться полезным – наконец-то снять и почистить линзы. Однажды сняв надоевшие и верно ломающиеся и теряю-щиеся очки, я предпочла линзы. Причем – цветные… То есть цвет глаз могу менять в зависимости от настроения. В больницу взяла две пары. Так, на вся-кий случай… Сняла зелёные, закинула их в чистящий раствор. И надела го-лубые: они были какие-то очень уж не естественные, кукольные, с прорисо-ванными лучиками вокруг зрачка. Девчонки на работе окрестили их «вам-пирскими». И в это время в палату как всегда стремительно влетел красавец-мужчина из детской реанимации. «Добрый день, красавицы!» − молвил он и направился в мою сторону. Я замерла… Вопросы посыпались на меня гра-дом. «Как Вы себя чувствуете? Доктор ещё не был с обходом? Это линзы?». Я только кивала или мотала головой в разные стороны в зависимости от во-проса. Затем он подошел к Тётьсвете, похлопал её по руке со словами «Всё хорошо будет!» и испарился. Я ликовала! «Вот! Он и на меня внимание обра-тил! На глазки голубые клюнул…». «Дура ты! – спокойно возразила Тётьсве-та, − Размечталась – на глазки! Обернись…». Я повернула голову: на спинке кровати сохли мои кружевные чёрные панталончики. «На трусы он клю-нул!». Ну да! На такие парашюты и не клюнуть…

Жалко только, что три дня пролетели очень быстро. И красавчик из дет-ской реанимации к нам больше не заглядывал.







История четвертая.

В очередной раз в урологию меня привезла «Скорая». Что творилось пер-вые пять дней – лучше не вспоминать. Да и не интересно это…

В один из дней пришли девчонки с работы. Мне к тому времени уже раз-решили вставать, и мы отправились совершать моцион вокруг здания ком-плекса. Я узнала все последние рабочие новости, мы немного посплетничали. «Всё, больше не могу! Мне лечь надо…». Девчонки проводили меня к «па-радному» входу. Народ тоже гулял… А надо сказать, что пришли они чуть датые, и потому – весьма весёлые и громкие. «Это тебе! − радостно сказала Анька, вытаскивая из своей сумки огромный банан (где только взяла такой?), − Чтобы не скучно было лежать в палате одной!». «А это тоже тебе, − втори-ла ей Юлька, выуживая литровый пакет моего любимого персикового сока, − когда в горле пересохнет!». На мгновение не стало слышно даже птичек – та-кая тишина вокруг повисла! Дальше без комментариев…





История пятая.

Получилось так, что моя приятельница попала в гинекологию с воспале-нием. Живу я почти рядом с комплексом – почему бы и не навестить её после работы? Вызвала через справочную, сижу, жду… Полчаса проходит, час – Сашка не выходит. Вызвала снова… Появляется Санька, держится за живот и страдальческим таким голосом: «Пойдем, сядем где-нибудь! Сил нет сто-ять…». Я всё понимаю и сочувствую: море уколов, на заднице можно орехи колоть. Находим свободную скамейку у фонтана, Сашка так и продолжает сидеть, согнувшись. «Сань… Живот болит?». Она тянет меня за рукав: «Сядь! Сейчас и ты стоять не сможешь…». Потом начинает рассказывать.

… После «мертвого» часа к ним в пятиместную палату «подселили» да-мочку. Зашла она в шикарном шелковом халате с драконами и красивых тап-ках на каблуках. На тумбочке сразу появилась кружевная белая салфеточка, в ящики была свалена куча различной косметики и всевозможные овощи-фрукты-соки. Дамочка прилегла на кровать. Ужин уже прошел, и медсест-ричка, чтобы потом не утруждать себя, пронеслась по палатам, разливая по стаканам молоко (положено так!). А дамочке на тумбочку кинула коробочку со свечами. Дама наманикюренным пальчиком вскрыла упаковку, выудила одну свечку, откусила половинку и с видом королевы запила молоком. В па-лате повисла гробовая тишина. Она меж тем заглотила другую половинку и снова запила её молоком. Сашка не выдержала на третьей свечке, девчонки – соседки по палате – сдались на четвертой… В палату влетела рассерженная медсестра: «Офигели?! Сегодня зав. отделением дежурит!». А Сашкина па-лата как раз напротив кабинета заведующей располагалась. Они, умирая от смеха, показывали пальцами на «королеву». А та продолжала поглощать «бомбочки». Медсестра прямо у двери сползла на пол… Затем последовало появление заведующей. «Леночка, − грозно посмотрела она на медсестру, − я же просила не шуметь!». Затем увидела «картину маслом». «Лена! Зайдите ко мне в кабинет! Немедленно!». Сестричка встала с пола и вышла. Через за-крывшуюся дверь кабинета снова послышался хохот…

…Что со мной творилось – можно только представить! В итоге я сидела так же, как и Сашка, согнувшись пополам… А живот потом болел почти всю ночь!

Хааа-хааааа *победоносно* Завтра я еду в дом отдыха с 3-мя замечательными человечками (не зелёными)))) Доработаю сегодня положенные часы и по магазинам, в попу учиться, некогда мне этой глупостью заниматься Купальники куплены, номера заказаны, сумки почти собраны, осталась мелочь... Но, самое главное отсутствует - нет настроения. Может, это из-за того, что на работе нет работы и сижу тупо втыкаю в тетрадь, обдумывая, что бы из уроков сделать, и как писать реферат по физиологии. Может...



Но, честно говоря, мысли сейчас даже не в уикэнде. Мысли..... мысли.... они где-то далеко, не со мной.



Вспомнила за завтраком странную вещь... Давно, лет в 12-13 мне приснился сон и мой будущий муж. Высокий, худощавый, не слишком симпатичный молодой мужчина, но приятный.

Спорить нужно уметь!

Хмырев, почему ты не способен донести свои грязные носки до стиральной машины, а бросаешь их где попало? – хмуро спросила жена у Хмырева.

- Хыыы. Заседание женской ячейки было сегодня? – поинтересовался Хмырев.

- Какая разница что у нас было?! Я тебе вопрос задала!! Неужели так трудно донести носки до стиралки??!!

- Отвечаю. Потому что донесение моих носков до стиралки чревато читать дальшеновым витком гендерной напряженности в семье. Ты ж начнешь скандалить – «Почему ты, Хмырев, не способен включить стиралку?», а потом «Почему ты, Хмырев, не способен вывесить постиранное?», а потом «Почему ты, Хмырев, не сказал, что бросил свои черные носки в стиралку? Они теперь на белое белье полиняли!!».

- Ой...

- Не перебивай меня! Потому, что спрятанные в стиралке носки, никак не смогут мне напомнить о том, что надо бы постирать. В отличии от аккуратно брощенных под кроватью грязных. Ибо когда я , по просьбе активистки женского движения ползаю с пылесосом под кроватью и натыкаюсь там на кучу грязных носков , я отношу их в стиралку и более того – включаю этот агрегат.

- И просишь меня...

- Да!! И прошу тебя проследить за стиркой. Тем более, что прослеживание за стиркой заключается в наблюдении за таймером стиралки.

- А потом я вывешиваю...

- На натянутые мною веревки ты вывешиваешь купленные мною носки, выстиранные и выжатые купленной мною машинкой. Да! Машинку установил тоже я. И мастера вызваю тоже я. И плачу ему тоже я.

- А я по-твоему тут....

- И я прошу тебя вывесить стирку, не потому что мне трудно или потому что это не мужское дело, а потому что я стараюсь не давать тебе чувствовать себя иждивенкой. Не даю тебе из равноправного члена ячейки общества превратиться в красивый, но бесполезный декоративный атрибут моей жизни, требующий усиленного ухода!

- Хмырев!!!

- Ибо если мы, мужчины, начнем стирать, готовить, убирать, замечать отсутствие туалетной бумаги, приходить вовремя и трезвыми, прекратим отрыгиваться, пукать, почесываться, пить пиво и смотреть футбол - это будет означать крах всего феминистического движения! Мы отберем у вас, женщин, все темы для разговора! О чем будет следующее заседание твоего женсовета??

- Хмырев, сколько пива ты сегодня выпил?

- Пять кружек! – победоносно произнес Хмырев – Не для себя старался, между прочим. Старался, чтоб тебе было о чем кричать на следующем вашем заседании феминисток. И знаю, между прочим, что никакой благодарности от тебя не дождусь! Хотя, в принципе, могу принять благодарность в виде ужина.

- У меня нет слов..

- А ужин у тебя есть, феминистка?

- Хмырев, ну почему? Почему я не могу с тобой ругаться? Идем ужинать, демагог.